Юмористические рассказы .... (могут быть и ХХХ)

[GERAin]

На одну из радиостанций Сиднея можно позвонить и рассказать свою самую позорную историю. Лучшие награждаются денежными призами 1000 до 5000$.
Вот история, которая получила 5000$.

На этой неделе я была записана к своему гинекологу на профилактический осмотр. И в то утро мне довольно рано позвонили из клиники и сообщили, что в связи с тем, что кто-то отменил свою запись, я могу прийти к ним уже в 9.30. Я как раз только отправила свою семью в школу и на работу, а часы уже показывали без четверти девять и до врача было 35 минут езды. По этому я торопилась. Как, наверное, большинство женщин, перед посещением гинеколога я хотела уделить некоторое время интимной гигиене, но на этот раз у меня было слишком мало времени для тщательного ухода, по этому я просто схватила тряпочку для мытья, лежавшую на умывальнике, и быстренько подмылась с ее помощью, чтобы хотя бы иметь "презентабельный" вид. Тряпочку я быстренько бросила в бак с грязным бельем, быстро оделась и в спешке поехала в клинику.
Там мне пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем я смогла войти в кабинет к доктору. Так как я, как и множество женщин, знакома с этой процедурой много лет, то я привычно залезла на кресло, смотрела в потолок и представляла себе, будто я в Париже или в каком-нибудь другом далеком месте. Вошел врач и я должна сказать, что была несколько удивлена, когда он сказал: "Ох, как мы сегодня постарались!" Я ничего не ответила и с облегчением восприняла окончание процедуры.
Весь остаток дня я провела за домашними делами - уборка, покупки, готовка...
Когда закончились школьные занятия, моя шестилетняя дочь вернулась домой. Она одна играла в ванной комнате, когда она крикнула: Мама, а где моя тряпочка для мытья?" Я ей ответила, что она в стирке и чтобы она взяла себе чистую. Но она возразила: "Нет, мама, мне нужна именно та, которая лежала на умывальнике, я ведь в нее положила все свои блестки и звездочки!"

[Doctoruga]

Мозг среднестатистического мужчины, как правило, состоит из ряда общих блоков:

1. Датчик «Хочу есть. И пить, разумеется!!!». Работает всегда…

2. Сенсор «Хочу секса». К старости перегорает. Имеет три положения:

– «хочу»;

– «хочу невыносимо»;

– «здесь и сейчас».

3. Центр аудиовозбуждений. Входные данные:

– магическая некомпрессированная музыка, от 16 бит и выше, 44кгц, стерео и круче и прочее;

– звук падающего в стакан алкоголя;

– благодарные всхлипывания удовлетворенной женщины.

4. Центр восприятия сортов пива.

5. Блок принятия стратегических решений. Решение по умолчанию – «А не пошло бы все в задницу... Еще два пива!».

6. Автопилот «Домой».

7. Генератор ответов на вопрос «Ты где шлялся, скотина». Со временем из примитивного устройства превращается в высокоинтеллектуальный прибор с изощренной логикой.

8. Автоответчик «Дорогая, обсудим это позже».

9. Высокомощный глушитель совести.

10. Дальномер «Самка». В реальном времени рассчитывает тактико-технические параметры на основе визуального распознавания. Особо продвинутые позволяют сделать заключения типа «даст/не даст». В стандартной поставке – функции определения размера груди, упругости попки и проч. У эстетов – спец. примочка для определения интеллекта «дура/почти дура».

11. Генератор силы воли для занятия спортом. Часто ломается.

12. Датчик уровня заполнения алкоголем. У многих отсутствует.

13. Геонавигационная система «Hычка»: на карте местности крестиками отмечены места заначенных дензнаков. При подведении мышки загорается подсказка с суммой захоронения.

14. Регистры временного хранения результатов спортивных матчей.

15. Стоп-кран-блокиратор «Чужая женщина». У особо гнусных типов вандальски покорежен отверткой.

17. Маленький, нудный, потрепанный клон носителя. Имеет противный голос, не дает спать по ночам и носит майку «Совесть» . Hейтрализуется пунктом 9.

18. Имитатор бурной деятельности. Во всю мощность врубается в рабочее время.

19. Блок рубильников «хочу денег, хочу новую машину, новый CD-плеер и т.д.».

20. Симулятор «Домашний мастер». Хорошо работает в паре с рукозаточной машинкой.

21. Черный ящик «Душа». У многих доступ только ограниченному кругу друзей и одной-двум любовницам. К старости никому не нужен и забит заархивированными воспоминаниями.

22. Hеоновая вывеска с надписью «интеллект». Иногда зажигается.

23. Анализатор ландшафта. С похмелья и по понедельникам дает преотвратнейшую картинку. Регистрирует полеты зеленых собак. Пишет на небе неприличные надписи.

[Sanka]

Бортовой дневник орбитальной станции Мир

Нас попросили проверить хорошо ли прикручены сиденья в ракете. Потом попросили пристегнуться. Кто-то посчитал 3+2+1+, все затряслось. Через пару часов противный голос из динамика просветил нас, что мы прибыли на орбитальную станцию Мир. Не может быть
Мы думали что это с похмелья, и попросили Васю сгонять запивасиком, для попуска. Противный голос из динамика настоятельно рекомендовал надеть Васе скафандр, но он всю жизнь без скафандра в магазины ходит. Мы дали Васе пакет и деньги. Через пять минут противный голос из динамика сообщил что произошла разгерметизация главного стыковочного люка.
Увидев в иллюминаторе пролетающего в сторону солнца Васю, пакетик и деньги мы поняли, что пива наверное не будет и что голос из динамика не шутил.
Ищем рацию, чтобы связаться с Землей. Кроме рации мы не обнаружили так же еды, спиртного, туалета и телевизора. Нашли какие-то тюбики с надписями разной еды, что с ними делать - не знаем, нашли подобие туалета, но в нем нет бумаги, противный голос что-то ничего не сообщает, мы по нему немного соскучились.
Вместо бумаги нашли бланки с цифрами, Федя пошел в туалет. Потом замигали лампочки и голос из динамика взволновано сообщил, что второй стыковочный люк разгермитизован. Жалко Федю.
Хотим кушать и в туалет. Нам скучно, не телевизора, не музыки, не книжки, хотя нет, какая-то книжка есть,называется "Руководство по эксплуатации ОС". Что такое ОС мы не знаем, но книжка непонятная и большая.

По ночам холодно. Приходиться бегать из края к краю станции, к тому, который повернут к солнцу.
Семен решился и начал грызть какой-то тюбик, мы долго отговаривали его, но он обложил нас матом и не послушал. Потом его сильно прижало в туалет, он схватил скафандр и вылетел в люк. Нормально, сходил, да вот забыл привязаться к и теперь летает вокруг станции.
Рискнули попробовать погрызть тюбики, они очень даже ничего. В туалет выходили по очереди в открытый космос, привязанными к какой-то антэне.
Сегодня наткнулся на кнопку, нажал, послышалось шипение, это оказалась связь с Землей. Земля объяснила нам что к чему.
Земля уполномочила нас на проведения жизненно важного эксперимента: выращивание картошки в условиях невесомости. Мы пошли еще дальше, и решили вырастить немного канопли, в чисто научных целях.
Вырастили первую картошину. Решили это отметить. Пить нечего. Жорик прикинул, если эта станция в космосе, значит она прилетела туда, а если летела, то на двигателях, а в двигателе есть горючее. Прикинули где двигатели, решили сверлить дырочку и выкачивать. Голос из динамика умолял нас не делать этого, но что какой-то голос может смыслить в хорошей пьянке.
Выкачали жидкость зеленого цвета, она разъедала все на что капала. Решили, что в такой концентрации она может навредить нашему здоровью. Разбавили с водичкой, зажарили картошину, на открытом солнце.
Третий день пьем зеленую жидкость. Закуска закончилась. Вчера в илюменаторе видел тарелку, с мигалками и перескопом. Наверное, показалось.
Меня разбудил стук в стыковочный люк, спросил кто-там, не получил внятного ответа, достал жилезялу, приготовился к обороне свободной станции Мир. Люк открылся, в него ввалилась какая-то тварь. Тварь ничего не сказав проследовала к импровизированному столу и достала две бутылки синей жидкости. Я понял - тварь не враждебна.
Тварь провела с нами еще два дня. Когда мы узнали, что она не умеет играть в карты, тут же научили, тварь проиграла нам все что у нее было, плюс бластер и летающую тарелку. Мы с трудом выпхали тварь в открытый космос. Почему-то тварь громко кричала и обещала вернуться с братвой. Витек пальнул ей в след на прощанье два раза из бластера и захлопнул люк.
Пришли в себя, поняли, что с тварью поступили не справедливо. Решили извиниться. Правда еще не придумали как.
Меня мучает вопрос, что это за противный голос в динамике. Я долго спрашивал динамик, кто он. Динамик молчал, как партизан на допросе.
На днях Вовик попробовал поуправлять тарелкой, получилось не плохо, правда немного пострадала обшивка и две антены. Но телевизора тут нет и мы решили демонтировать антэны, для сдачи их на Земле на лом.
Недавно на связь выходила Земля. Рассказали мне что голос в динамике это бортовой компьютер. По моему они что-то утаивают, я два раза облетел вокруг станции но никакого компьютера не с правого ни с левого борта не заметил. По моему на станции есть еще один человек, но нам не показывается. Буду искать.
Тюбики с едой заканчиваются и зубы болят их грызть.
Хочется нормальной жирной пищи, ну котлеток там например или супчика с потрошками. Решили слетать в магазин. Наверно тварь, что приходила, жила не подалеку, а дома у нее наверное есть магазинчик или базарчик. Жаль вот все деньги улетели вместе с Васей в сторону солнца. Мы решили воспользоваться благами рыночной экономики, а именно бартером. Мы погрузили все отломанные антэны и немного откачаного горючего в тарелку и отправили колю как посланца мирной цивилизации землян.
Коли нет, мы начинаем беспокоиться. Недавно голос снова заговорил, он сообщил нам что-то про затопление станции и эвакуацию. Земля нам про это ничего не говорила, из чего мы сделала вывод, что голос так прикалывается, чтобы привлечь наше внимание.
Коли все еще нет, а кушать хотеться. Земля нас успокоила, сказала, что голодать нам недолго, еще пару дней и все Под словом все они наверное имели ввиду эвакуацию домой, про которую говорил голос из динамика. Мы начали потихоньку паковать вещички, ну там приборы всякие, типа сувенирчики домой.
Ночью проснулись от глухого удара об корпус станции. Обрадовались, думали это за нами эвакуаторы прилетели. Стыковочный люк открылся до упора, из него повеяло холодным космосом, который в силу каких-то законов физики пытался вытянуть нас в космос, за сквазняком ввалился Коля, побитый и без антэн.
После трехчасовой беседы в особо грубой форме, нам удалось узнать у Коли, что произошло. Оказывается он долетел до инопланетного поселения, и уже почти продал лом, как встретил тварь, которую мы обжулили в карты. Тварь захотела реванша. Коля послал ее туда, откуда она и пришла, достал пистолет и стал размахивать им. Что было дальше он не помних, зато в кармане у него мы нашли записку, в которой было написано, что если мы завтра в 12 часов межгалактического времени не прибудем на орбиту Луны для выяснения отношений с звездным флотом твари, то влетим на 5 кусков межгалактических зеленых рублей.
Мы обдумали всю сложившуюся ситуацию и решили лететь на разборку. Для начала не помешало бы иметь пару пушек на борту. Мы позвонили Земле и спросили, ну оборудована ли станция большими бластерами и энерго щитами, ну как в фильме "Звездные Войны". На что услышали в ответ, что бластеров и щитов нет, а если бы и были, то батареи бы их не потянули, и вообще что мы морочим им голову и мешаем к подготовке станции к полету домой.
Голос из динамика с иронией сказал, что до полета домой осталось два часа, мы обрадовались, что не придется ехать на разборку с всякими там инопланетянами. А мы и не знали, что станция умеет приземляться, вроде шасси не видели, ну да черт с ним.
Я вышел в Боря вышел в космос, чтобы набрать космических камушков, именуемых метиаритами, на память, ну как с моря берут ракушки. После его возврата у него выпали все волосы, а голос из динамика сообщил, что на борту превышен допустимый уровень радиации. Мы не придали его болтовне внимания, ведь до дома осталось меньше часа.
Станция развернулась, затряслась и направилась носом в сторону Земли. Земля становилась все ближе и ближе, а внутри становилось все теплей и теплей. Мы решили на всякий случай проверить по рации, все ли в порядке со станцией, и сколько еще лететь. В ответ нам сказали, что нам всем будут присвоены ордена Белк и Стрекли первой степени, правда посмертно, но это не должно нас огорчать, ибо мы станем героями.
Такое положение вещей нас никак не устраивало, нам лучше без ординов но живыми. На наши отчаянные вопросы о спасении, мы полуили ответ, что план спасения не предусмотрен.
В отчаянии Димон предложил прыгать с парашутами, когда близко подойдем к Земле, на что Земля вежливо объяснила, что с в прыжке с такой скоростью выжить не удастся да и парашутов у нас нету.
И тут Земля сказала, нам что вроде есть один способ, но он описан в Руководство по эксплуатации Орбитальной Станцией, и тут мы поняли две важные вещи: во-первых, что загадочное слово ОС - это абривиатура от Орбитальная Станция, а во-вторых, что это была именно та книжка, с которой мы ходили в туалет, и которая уже давно закончилась.
Мы летели очень быстро, в илюменаторе мелькали разные города мира, в которых мы хотели бы побывать, и становилось все теплее и теплее.
Нам сообщили, что мы упадем в океан.
Мужики, вон смотрите люди снимают нас на камеру и машут руками. Мы уже близко

[Alex_Kon]

Sanka Круто! Ржал!

[ChinesePrincess]

ПРО САМОЛЁТЫ.


Люди ошибочно полагают, что самолёты летают так, как им вздумается.
А вот хрен!

Существуют специальные, очень сложные и умные системы слежения за полётами. Система такая обычно включает в себя поддатого диспетчера, пульт с кнопочками и радар. На радаре видны зелёные точечки, означающие летящие самолёты. Количество точечек зависит от того, насколько диспетчер нетрезв.

В обязанности диспетчера входит:

1. Говорить лётчикам, когда можно садиться;
2. Говорить лётчикам, когда можно взлетать;
3. Говорить лётчикам, на какой высоте можно лететь;
4. Говорить «ой, бля, пардон», если один самолет вдруг сталкивается с другим или падает в море.

На ушах у диспетчера - наушники. Когда его подзаёбывает слушать болтовню лётчиков, диспетчер переключает волну на канал «Ностальжи», и тогда самолёты начинают летать кругами, боясь сесть - им же не видно сверху ничего, они же - как дети...

Раз в два часа диспетчер наводит порядок в воздухе. Берёт микрофон и кричит: «тишина, бля, в эфире, кому сказал!».

Лётчики испуганно умолкают, и диспетчер с чувством выполненного долга отправляется покурить.

Вернувшись, диспетчер часто замечает, что точечек на радаре стало заметно меньше. Это может значить, что:

а) диспетчер немного протрезвел;
б) какой-нибудь самолёт всё-таки упал в море.

Но не думайте, что диспетчеру всё сходит с рук - за каждый упавший в море самолёт из его зарплаты вычитается пять процентов.

Диспетчер уверен, что кнопочки на пульте существуют исключительно для зажигания соседних с ними лампочек. При включении всех лампочек сразу света хватает для того, чтобы читать газету. Но, как правило, диспетчер нажимает кнопки только тогда, когда за ним кто-нибудь следит, что бывает нечасто: диспетчеру всегда доверяют, по-другому в авиации нельзя.

Тот, кто хоть раз побывает в диспетчерской, никогда больше не будет летать на самолётах, а будет ездить только на поезде. Но это глупо, потому что железнодорожники тоже применяют автоматические системы управления движением.


THE END:o)

[ChinesePrincess]

Кладу в обе подходящии темы так как это гениально:

В московском метро возникает следующая ситуация: сидит мамаша с ребенком, возли них стоит девушка вся из себя, в длинной белой шубе, рядом с ней стоит панк неопрятного вида, жуёт жвачку, слушает плеер.

Ребенок изо всех сих старается испачкать подошвой своих ботиночек шубу этой девушки, она старается отодвинуться, но из-за давки не может. Тогда она вежливо говорит мамаше, чтобы она приструнила своего малыша, т.к. шуба пачкается. Мамаша раскрывает рот и начинает вопить о том, что до 5 лет не воспитывают, нужно беречь нервы ребенка и чтобы эта девушка заткнулась сама. В это время вся публика в вагоне внимательно наблюдает запроисходящим.
Тогда стоящий рядом с девушкой панкообразного вида парень снимает с ушей плеер, вынимает изо рта жвачку и аккуратно впечатывает её на лоб орущей мамаши. В вагоне - гробовая тишина. И наглый, очень нелюбезный голос парня:
- Меня вот тоже до 5 лет не воспитывали.
Публика легла от смеха.

[музыкант]

ЖЕHЩИHА ОТ "А" ДО "Я"
Ах - часть ахpенительной женщины.
Боpода - pедко встpечающаяся у женщин часть тела, с котоpой можно выступать в циpке.
Волосы - часть тела, скpывающая лысину.
Губы - часть тела, котоpую женщины почему-то завязывают бантиком.
Декольте - самая глубокая часть женщины, в котоpой часто тонут мужики.
Е, i - хотят.
Живот - часть, умеющая самостоятельно танцевать.
Зубы - недоpазвитая часть женщины. У З. часто бывает недеpжание языка.
Интуиция - пpиспособление, благодаpя котоpому женщина всегда знает, что все мужики - сволочи.
Коленка - часть тела, пpедназначенная для синяков и ссадин.
Лицо - часть тела, пpедназначенная для pисования.
Мозг - пpикольная штучка.

Hоги - длинные наpосты на ушах.
Объем - часть женщины, выpаженная в сантиметpах. О. Всегда стpемится к 90-60-90, даже если 90-90-90.
Пальцы - часть женщины, пpигодная для ношения колец. Длина П. зависит от количества колец.
Ресницы - пpиспособления для кокетливого хлопания.
Слабость - самая сильная часть женщины.
Талия - часть тела, котоpая встpечается не у всех женщин.
Уши - пpелестные наpосты на ногах.
Фигуpа - женщина цельным куском.
Хвост - отдельная часть женщины, котоpая состоит из мужчин.
Женщина может отбpосить Х., но на его месте тут же обpазуется новый.
Цыpлы - любимая мужем часть тела.
Чулки - самая опасная часть. Одна затяжка на Ч. убивает взpослую женщину.
Шея - деpжалка для головы и вешалка для бус.
Щеки - части тела, выpабатывающие по тpи кг pумянца в год.
Эpогенная зона - см. фигуpа.
Юбка - набедpенная часть женщины. Hа Ю. бывают pазpезы спеpеди, сбоку и сзади. Hо самый пpивлекательный - pазpез снизу.
Я сама - самая глупая часть женщины.

[J.I.]

Дневник тестировщика-СУПЕР!!!
Давно так долго и беззаботно не ржал

[J.I.]

Жириновский на Марсе.
Видеозапись


- Не надо шутить с Марсом. Здесь другие ребята. Это не Ирак, это не Афганистан. Джордж, твои марсоходы здесь порвут на части. 250 тысяч отборных марсиан! Они всё разнесут. Они всю планету пройдут на один час! Они взорвут все твои марсоходы, всех твоих астронавтов. Джордж, ты джедай. Ты остановись, блядь, ты кончай, ты лазерный меч спрячь подальше на склад и забудь про своего папу.
У нас был один мудак, отомстил за брата, блядь, и рухнула Великая Галактическая Империя. И другой чудак был, за своего дедушку отомстил, и рухнула Великая Галактическая Республика. И ты повторишь ту же ошибку. Ты папу забудь, папа отработал своё. Ты подумай о будущем Галактики. Она гибнет! Твоя молодежь бежит из твоей Галактики. Там никто не хочет жить в твоей Галактике, никто! Эта барахолка, блядь. Доллар, доллар, доллар, ... Эта грязная зелёная бумажка! Ни души, музыки нету, блядь, нет джедаев у тебя. Весь мир слушает Йоду, Оби-Ван-Кенноби, блядь. Фестивали, спорт, гонки только на Дантуине… И здесь, на Марсе. Здесь любят Силу, а тебя презирают, презирают.
Твой предшественник, блядь, Вейдер, блядь, ему ширинку оттянули прямо в командном эсминце. Это совсем уже охуели, блядь! В кабинете главы государства ему отсасывал. Это что, Галактика, блядь? Вы что делаете, блядь? Чубака, блядь! Какой, нахуй, Император? Какой Галактическое Господство? Минетчики чёртовы, блядь, онанисты, пидарасы, зоофилы, блядь!
Джордж, Джордж! Посмотри Звёздные Войны! Сколько трупов, сколько крови! И там убили, и здесь убили! Я тебе здесь говорю: посмотри, блядь, какое небо, блядь, Большая Медведица! Марс - это не Багдад! Это не Кабул! Ты никогда здесь не найдёшь воды, потому что мы знаем этот народ, мы знаем эту планету. Они одни на всю галактику тебя посылает на хуй. Одни! Все остальные, блядь, лебезят перед тобой. Выстроились строем, чтобы тебе поклониться. Ты со своей мощной хреновой экономикой, со своей миллионной армией, с марсходами, блядь, с ракетами ни хуя не можешь сделать.
И ты никогда здесь не сможешь добиться победы. Все марсиане мира, вся восточная Европа, Майкл Джексон, - все против тебя. Москва, Москва не хочет этой войны, и тебе наш президент это ясно, по-русски, сказал: "Не сметь стрелять по Марсу". Лучше вместе ебанем Звезду Смерти. Мы найдём цели в этой системе. Столько планет, блядь. Хочешь, Венеру нахуй разнесём, блядь, на метеоритное кольцо. Показать тебе нашу ракету, блядь? Хочешь, блядь? У нас тут оружия, блядь...
Ночью наши учёные чуть-чуть изменят гравитационное поле Земли - и весь Марс будет под водой. 24 часа, блядь, и весь твой Марс будет под водой Атлантического Тихого океана. Ты с кем шутишь, блядь? Ты подумай, блядь! Ты понял, чем кончил Дарт Вейдер, чем кончил Палпатин, все остальные? Ты совершишь историческую ошибку! Человечество тебе благодарно не будет. Забудь его, человечество.

Добавлено через 12 минут:
Заранее прошу прощения,но это не моё.Приходило с рассылкой.

Сиамский вояж Степаныча.


Тимофей Степаныч был мужиком основательным. В свои 58 лет он имел ровесницу жену, на бытовом языке называемую старухой, тридцатисемилетлетнюю дочь, так и оставшуюся девицей, хрущёвскую "двушку" на первом этаже от завода (полжизни в очереди стоял), шесть соток в пригороде (ещё полжизни сторожем каждое лето в садовом кооперативе), и единственную запись в трудовой книжке.

Как пришел из армии, так и крутил баранку на своём заводе. Карьеры не сделал - куда там, семь классов - но начальство его ценило за покладистость, а мужики в гараже за безотказность в плане "подменить", помочь поковыряться с машиной и раздавить пузырь-другой по пятницам.

В смутные времена завод вдруг перешёл в частные руки жирного Кахи Бендукидзе (точнее его холдинга), что на зарплате существенно не отразилось, но её стали давать без задержек - и на том спасибо...

Под новый год дали ему новый Камаз-седельник, сей факт с мужиками обмыли, а Степаныч, оттирая чёрные руки с помощью Фейри, приговаривал:
- Подшаманю после праздников - и до пенсии как у Христа за пазухой.

Первого января, опохмелившись на скорую руку стаканом самогона в два приёма и закусив вчерашним винегретом, Степаныч засобирался. Нацедил четвертинку своего волшебного напитка и надёжно заныкал в бездонном кармане крытого полушубка образца конца семидисятых.

О, самогон, это отдельная песня.
Настоянный на мандариновых корках, кои, (мандарины), дочь-воспитательница в канун нового года натаскала из своего интерната для неумных детей. Тимофей Степаныч фильтровал первач по собственной технологии не без помощи собственной системы тонкой очистки автомобильного происхождения.
- Куда намылился, обещал вчера кран в кухне починить?
- Да починю мать, пойду камаза своего проведаю, форсунки...
- Знаю я твои форсунки, старые песни. Как будто нечем больше заняться первого января.
Махнул только рукой и нетерпеливо выскочил в морозный новый день нового года.

Автобусы ходили криво, и редко, благо до завода два квартала. На проходной его встретил в жопу пьяный ЧОПовец, беззлобно икающий всем своим тщедушным телом с недоеденным солёным огурцом торчащим из накладного кармана камуфлированного бушлата.

- Ку... ку... куда?
- Тутутуда, в гараж, - хохотнул Степаныч, ласково ощущая чекушку левым локтем.

Ключ много лет у него уже был свой, и череде главных механиков вот уже четыре десятка лет с этим приходилось только мириться. В боксе, запустив двигатель, Степаныч поднял кабину и пошел открыть ворота, чтоб не задохнуться. Пока прогревался дизель, наш герой зашёл за угол отлить, и остолбенел.
Ворота пожарного выезда были не заперты, и по неочищенному снегу вела колея в сторону цехов. Чуть пройдя, узрел картину. Через пролом в пристройке корпуса какие-то ухари грузили в ГАЗ-66 болванки латуни.
«Ёб вашу мать!», - молча сказал Степаныч и попятился в сторону проходной. Там, оттолкнув бухого охранника, заскочил в караулку и набрал 02. Вся смена в разных позах живописно хрючила без надежды на пробуждение.
- Алло, милиция, это вас с Завода беспокоят. Тут латунь пиздят, ворота сломали и стену. Нет, на машине. Охрана? Охране не справиться. Я? Тимофей Степанович Павлов, э... шофёр. Нет, меня не заметили. Вроде.
К чести райотдела, милиция среагировала. Предприятие выполняла раньше заказы для оборонки, и по инерции объект считался важным.

- Выезжают. Будут минут через пять.

Рысцой прибежав в гараж, Степаныч опустил кабину – и, стараясь сильно не газовать, выехал на площадку перед боксами. Для храбрости накатил с горла, и выпустив сизую струю из выхлопной трубы поспешил к пожарным воротам. Только б не съебались. На его счастье, за забором грохотал товарняк. Маскируясь за этим шумом, ему удалось внезапно подъехать к приоткрытым воротам, заблокировав выезд.

Потом ему разбили одну половинку лобового стекла, потом он отмахивался монтировкой. Потом, когда монтировка улетела, он кинул солидольный шприц в харю нападавшему. Снег окропился красненьким...
Потом прискакали менты, пиная перед собой начкара, и всех повязали. Добив самогон, Тимофей Степаныч до ночи провёл в райотделе. Из заводского начальства нашли только косого главного инженера, и начальника службы безопасности со следами губной помады на испитом лице.

Дома жена, поджав губы гузкой, пропела:

- Ну, и гдей-то это мы запровалились?
- Не поверишь, в милиции!
- От чего ж, поверю. Ничего удивительного. Знаю я твои гаражи.
- Кончай базлать, налей лучше.
- Ага, щас! Я её вылила в унитаз!
- Да ты чего мать, охуела? И посмотрел на стоящую в дверном проёме дочку, одетую по-ночному. Дочка криво ухмылялась.
- Тьфу, бляди!

В первый послепраздничный рабочий день с самого утра, главмех прибежал из своей каморки и, комкая пидорку, залепетал - мол, Степаныч, тебя генеральный к себе вызывает, наверное за стекло ебать будет, но я никому не докладывал, ты не подумай.
- Да больно ему интересно стекло, больше забот нет?
О происшествии Тимофей умолчал из врождённой скромности, да и не успел просто, честно сказать. В приёмной, покосившись на кожаный диван, Степаныч благоразумно притулился в уголке на стуле, наблюдая как мучается секретарша, набирая что-то на клавиатуре пальцами с ногтями размером с добрую блесну.
«Интересно, а как она задницу подтирает?», - только успел подумать Степаныч, как секретарша, что-то хрюкнув в телефон, пригласила пройти. За столом, сидел их новый генеральный директор – хлыщ лет 35 с тонкой щёточкой усов и в запонках.

- Ну, сразу к делу... Огромная вам благодарность за проявленное мужество!
- Да ладно, - приятно покраснел наш герой, - дело житейское, я чай не чужой на заводе.
- Мы тут посоветовались, и я решил. Премируем вас путёвкой. В Таиланд. И тринадцатую зарплату. Вы как-никак ветеран предприятия, самый старый сотрудник.

Тимофей Степаныч, робея от своей наглости, спросил:

- А деньгами нельзя… эту… путёвку?
- Нет, вы знаете, нельзя. Тут дело такое, взаимозачёт. Мы им профнастил, они им стеклопакеты, а за стеклопакеты они им, а те нам, путёвки. А путёвки мы меняем на электроды. Дисконт 20 процентов, впрочем неважно...
- Понятно, спасибо. А где это?
- Оформляться пойдёте, там всё расскажут. Обождите секундочку, я распоряжусь.
Поднял трубку и промурчал:
- Котик, начисли Павлову тринадцатую зарплату… Что? Уже получил?! Тогда четырнадцатую. Из моего фонда... Ты чего блядь - нюх потеряла? Забыла, у кого сосёшь? Всё. И позвони в Пальму, путёвку будем оформлять на Павлова.
- Главбухша - шалунья, - словно извиняясь, улыбнулся генеральный и пожал пролетарскую руку Тимофея Степановича.

Руки кассирши в окошко протянули ведомость, расписавшись, Степаныч получил неожиданные семнадцать тысяч – и, спустившись в бухгалтерию, получил визиточку с адресом турфирмы. Дамы из бухгалтерии проводили его завистливыми взглядами.
Недолго думая, вышел из управления и в ближайшем продмаге взял кило водки и упаковку крабовых палок, дабы проставиться мужикам на радостях. К его удивлению, механик уже притаранил из своих заначек стекло, а коллеги шоферюги в курилке обсуждали Степаныча. Слухи расходились быстро, как сливочное масло при Брежневе.
Дома, сообщив новость, Степаныч победно заглянул во флягу с брагой, попутно заметив – дескать, можно было и на кого-нибудь из членов семьи оформить, но... Нехуй было самогонку выливать. Дочь позеленела как брезент и захлопнулась в свой комнате, а старуха всё бурчала:

- Найдёшь там себе в санатории молодую, опять стыда не оберёшься.

Был грех - ещё в семидесятые ездил Тимофей по профсоюзной линии в Трускавец, да намотал там на конец. Вместе и лечились. Полгода концентратами питался и год на раскладушке спал потом. Только из-за дочери и не развелись тогда. Но всю жизнь пилила!

- Имей ввиду, денег не дам!
- Куда ты денесся?
- Из отпускных возьмёшь тысячи полторы, и будет с тебя.
- Да ты, старая, вконец уже рассудком повредилась, - психанул Степаныч.
- Машке шубу надо покупать, в пальте пятый год ходит, вот её никто и не берёт!
- Хуй ей надо деревяный покупать, да смазку... для мозгов...

На следующий день, взяв отгул, он целый день провёл в бегах между ОВИРом и турфирмой, где выяснилось, что загранпаспорт будут делать месяц – и, соответственно, срок вылета назначался на первую декаду февраля. В голове Тимофей Степаныч прокручивал удивительные названия "Утапао" "Паттая", и ещё "Бангог" какой-то. Угораздило ж на старости лет!
Пока анкету в ОВИРе выправлял, спрашивая совета у сидящего рядом парня, разговорились. Выяснилось, что тот в Тайланде уже бывал, и посоветовал кой каких советов, от которых у Степановича с одной стороны проснулось утухающее либидо, а с другой вспомнились очереди в КВД.

- А деньги там наши берут?
- Нет, там у них свои, их надо менять.
- И много надо с собой?
- На две недели? Тебе долларов семьсот-восемьсот хватит, если не будешь по кабакам сильно трескать.
- Это ж сколько в рублях?
- Тыщ 20-25.
- Ого!
Прикинув заначенную "четырнадцатую" зарплату, да отпускные, на часть которых положила глаз супружница, Степаныч понял, что мотоблок в этом сезоне ему уже не светит. На книжке ещё было НЗ, в общем 25 наскребалось.

Кутить так кутить. Жить-то осталось! Так себя подбадривал Степаныч, меняя рубли на валюту в обменнике. Получилось восемь стодолларовых и две десятки серо-зелёных купюр, которые он держал в руках впервые в жизни.
Вылет завтра, чемодан почти собран. Документы, фотография всё готово.
Вечером, пока Степаныч менял прокладку в кране, жена чего-то там мараковала на "Зингере", а дочь, сев за спиной, попросила:

- Привези, пап, ракушек каких-нибудь, в аквариум нам в инкубатор. Я тебе фотоаппарат принесла казённый, наш. Только плёнку надо купить и батарейки.
- Хорошо.

Тут и старуха подоспела:

- Мне ничего не надо, разве семян каких-нибудь, или рассаду, цветы там...
- Ага - попрусь я с рассадой, меня и в самолёт-то не пустят!
- Ну как знаешь. Я тут тебе кармашки пришила к трусам.

Степаныч критически осмотрел творение и вздохнул:

- Блядь, но почему на жопе-то? И почему шесть пар?

Машка прыснула в кулак.

- А как ты хотел? Как за деньгами лезть - что люди-то подумают, что яйцо зачесалось? И где ты там стирать-то будешь?
- Ага, жопа зачесалась – оно, конечно, люди подумают что всё нормально!
- Ну как знаешь. Я тебе покушать в дорогу собрала, там в холодильнике яйца варёные, сала шмат, кура варёная. Утром заберёшь, а то испортится.
- Да кормят там! Это ж не поезд.

Ещё раз критически осмотрев вещи в чемодане, Степаныч выкинул оттуда пару шерстяных носков, свитер домашней вязки и кипятильник. Потом подумал и кипятильник оставил. Ножик, ложку и вилку деловито засунул в дырку рулона туалетной бумаги, а эмалированную кружку без сомнений заменил на гранёный стакан. Места в дерматиновом чемодане оставалось ещё изрядно.
Сунул десять пачек Беломора, потом подумал, и добавил ещё пять.
Ночью не спалось обоим. Раз пять вставал курить на кухню.

- У нас крышки для закатывания есть?
- Есть, а зачем тебе?

Подождав, пока дыхание старухи стало ровным, Степаныч молча встал, и решительно, с удивительной проворностью закатал три литровые банки самогона, стараясь не греметь. Теперь полный комплект. И чемодан полный.
Под утро закемарил и приснились ему почему-то негры, в Камазе без стёкол, и кидал Степаныч тавотницу как гранату в танк, и не попадал.
Самолёт вылетал вечером, а днём Степаныч сходил к себе на завод, попрощаться. Мужики по обыкновению сально шутили, но никто не мог знать тогда насколько их шуточки оказались впоследствии близки к реальности.
Загодя приехав в аэропорт, Степаныч с трудом избавился от жены-провожающей. Там он получил конверт с билетами и ваучерами, на котором было написано "Утапао". В очереди на регистрацию пристроился к какому-то лохматому парню, и смущаясь попросил подсказать чего-куда, на самолёте, да тем более за рубеж летел впервые. Тот согласился.

- Ручной клади нет?
- Какой клади? - Переспросил Степаныч.
- Только чемодан? Тогда в багаж придётся сдать. С собой в салон только пять кило. Вон у меня, один сидорок, лохматый открыл тощий рюкзак, в котором лежало несколько пачек Беломора, бутылка водки и сланцы.
"Наш человек, работяга небось, папиросы курит" - подумал Степаныч, перекладывая в полиэтиленовый пакет из чемодана жратву и банку самогона.

- Я всё на месте покупаю обычно, да и выкинуть потом не жалко, чего таскаться-то?

"Нет, не наш человек" - опять подумал Степаныч, вспомнив про шесть пар своих трусов. Таможенные и пограничные формальности прошли нормально, за исключением того, что отбрали нож.

- На обратном пути заберёте, - сказал заёбанный таможенник, ничуть не удивившись продуктовому набору в пакете.
Наконец симпатичная пограничница шлёпнула штамп в девственный паспорт и пожелала счастливого пути.

В накопителе лохматый с хрустом свернул голову с бутылки и предложил отметить переход границы. Отчего ж не отметить, кивнул Степаныч, доставая в свою очередь стакан и пару яиц.
В общем, когда сели в пузатый 86 ИЛ, пузырь наполовину опорожнился.
Всё было в диковинку и неизвестность приятно возбуждала. Пережив взлёт и с восторгом пялясь в иллюиллюминатор, Степаныч тихонько матерился от переживаемых впечатлений. Лохматый, переобувшись в сланцы, вновь активизировался.
- Ну, давай дюзнем за эшелон!
«За эшелон так за эшелон», - подивился Тимофей Степаныч железнодорожному термину.
Потом пили уже самогон за "миллион на миллион" видимости, под еду, которую прикатила стюардесса на тележке. Часть харчей пришлось припрятать, есть не хотелось уже, а оставлять? Такого Степанычу даже в голову не могло придти. Бессонная ночь, треволнения и поллитра спиртного сделали своё дело. Степаныч уронил подбородок на грудь и провалился.
Проснулся оттого, что заложило уши. Бодрый голос попросил поднять спинки и пристегнуться, и Степаныч засуетился, стараясь чтоб не пролить, пристроить ополовиненную банку самогонки с дырками в жестяной крышке.

- Не кипешуй - это Карачи…
- Чего?
- Карачи, Пакистан. Тут постоим пару часов, и дальше полетим, – зевнул лохматый.
- Понятно. Хм, у меня тёща была, царство ей небесное в Пермской области из деревни Карачки. Там и окочурилась.

Степеныч, ёрзал-ёрзал, потом вопросил:
- Как бы дотерпеть-то до конца, ведь уссусь?
- Сейчас уже поздно - а как сядем, в конце салона сортир.
- Странно, в поездах на стоянках запрещено... неужто на бетон всё льётся?
- Да нет, выкачивают потом.
- Ясно – значит, так с говном и летаем.

Лохматый согнулся пополам, и произнёс:
- Весело батя с тобой – наверно, вместе и поселимся. А то дадут какого-нибудь ботаника - не накуриться, не морковь притащить...
- Да, с некурящим-то конечно сложно...
Про морковь спрашивать не стал - мало ль какие там у них правила против овощей.

За окошком самолёта была ночь, люди время от времени промелькивали в чужой форме, а то и вообще в ночных рубашках. И с автоматами ещё заприметил.
Стало душно. В общем, опять взлетели, опять накатили, поели, допили, поспали – и, проснувшись, Степаныч обнаружил под крылом море, ослепительное отражавшееся от него солнце, и острова, и зелень берегов.
Лето! Полушубок-то не додумался старой отдать, с досадой покривился Степаныч, теперь таскайся. Наконец сели. Спустившись с трапа, Степаныч мгновенно взопрел, шапка меха кролика была явно лишней. Пот заливал глаза, и подойдя к автобусу, Степаныч не обнаружил в нём ничего, хоть сколько-нибудь напоминающее дверь. Подняв глаза, обнаружил ржущих в окне людей. Среди них и Лохматый.

- Хуль вы скалитесь!
И пошёл туда, куда тянулся народ. Дверь была слева, водитель справа.

Ясно, япошка праворукий, сам рассмеялся Степаныч, и во все глаза уставился на поодаль стоящие пальмы, ранее виденные только в телевизоре.

- Слава Богу, добрался!

В небольшой аэропорт аэродрома Утапао набился весь самолёт. Все чего-то орали, махали руками, какими-то бумагами. Степаныч как неприкаянный прислонилсяя к огромному кондиционеру, и снова надел шапку. Замёрз.
Голова кружилась, во рту было сухо.
Неожиданно, как из-под земли, выскочил чувак с Полароидом, и залопотал:
- Мистер – фото-фото давай-давай, - и было дело нацелился.
Степаныч перепугано стащил шапку, приглаживая волосы, но опомнился:

- Иди нахуй, китаёза - чего тут фотографировать у стены, у меня свой есть аппарат в чемодане.

"Китаёза" видимо уже много раз слышал это выражение и отвалил.
Тут подскочил Лохматый, и притащил невесть откуда багаж.

- Ты чего тормозишь, отец! Давай фотки и паспорт, я за тебя эту байду заполню. Да сними ты шапку, трамбуй в саквояж.
- Не влезет...

Степаныч рассупонил чемодан, и стал укладывать туда оставшуюся жратву из пакета. Лохматый молча отобрал у него паёк, и выкинул в урну.

- Во-первых, могут не пропустить, (соврал не моргнув) а во-вторых, ты в Тае - забудь про колбасу. Нда, места не прибавилось... Давай сюда чего-нибудь.

Степаныч отдал папиросы и оставшиеся две банки самогона. Места хватило как раз в аккурат для шапки, пиджака и полувера. Содержимое рюкзака же Лохматого теперь напоминало багаж спившегося растамана.

- Доставай десять баксов.
- У меня нету!
- Как нет - у тебя кредитка, чтоль?
- Нет, доллары…
- Ну я и говорю - доставай десять.
- Аа, так бы и объяснил...

Степаныч с мучительной физиономией засунул руку за поясницу, и начал там ковыряться. Чертыхаясь, выудил свёрнутые бабки, и отмусолил чирик. Купюра была влажная.

- Даа, запугали русского туриста... из какой же... полости ты их добыл, - протянул Лохматый. - Пошли Степаныч, сдаваться...
- Куда?!
- Шутка.




/продолжение следует/

[J.I.]

Сиамский вояж Степаныча-2.


Быстро проскочили всю волокиту и выдавились в зал прилёта. Он же зал отлёта. Там толкалось ещё 350 человек на регистрацию на обратную дорогу.

- Я хуею с этих русских!
- Ого, Степаныч – ты, я гляжу, уже адаптируешься! Пошли трансфер искать.

У выхода стояла высокая дива с изумительным разрезом глаз и юбки. В руках держала листок. "Пальма".

- Здасвуйтеее, проходите в наш самый красивый атобус розовый с делфиинамиии...
Лохматый причмокнул - хорошее начало.

- Первое внятное тайское лицо - и сразу ледибой!
- Кто?!
- Ну транс.
- В смысле?!
- Ну, мужик в бабу переделанный…
- Пидораст чтоль?
- Не заморачивайся, потом объясню...

Степаныч до того вывернул голову на диво, что чуть не угодил под мотоцикл, переходя дорогу. В автобусе работал кондиционер.

- Ну ты пока охлаждайся, а я пойду пива пошукаю.
Степаныч во все глаза озирался, рассматривая буйнозелёные кусты и мелковатых людей на улице.
- Знакомься. Сингха. Лучшее пиво в этих краях!

Тронулись. Степаныч чуть не захлебнулся пивом и вцепился в кресло. Автобус фигачил по встречной. Пережив культурологический шок, вытер испарину. Страна наоборот. Мужики переделаны в баб, зима в лето, дороги шиворот навыворот. Чудеса.
Мимо мелькали пейзажи. Степаныч отключил мозг, чтоб не свихнуться, и тупо потягивал пиво. Где-то слева замелькало море. Это вывело его из оцепенения. Только вчера... а сейчас... и опять отключил мозг.
Наконец начали подъезжать к какому-то городу. Людей, мотоциклов и машин становилось всё больше. К счастью, Камелот в списке выгрузки пассажиров стоял первым, и Степаныч вошёл в прохладу отеля.
Таких изысков ему видеть не доводилось. В фойе к ним подскочила девушка-блондинка, русская, и затараторила:

- Я ваша помощница, на весь срок пребывания. Сейчас вы получите ключи от номеров, приведёте себя в порядок, и я вас буду ждать здесь, в лобби через час. Будем записываться на экскурсии.

Степаныч тронул за рукав Лохматого:

- Это тоже... полупидор?
- Да нет - это наша, с Тагила…
- А что такое лобби?
- Предбанник по-английски.


Поднялись в номер. Лохматый показал как обращаться с дверью. Апартамент казался декорацией из сериала. Степаныч развесил, наконец, свои манатки в шкаф и разложил тряпьё по полкам. Достал тапочки, тренировочные штаны и футболку с надписью Олимпиада-80.

- Да, прикид не фонтан, - выходя из ванной, оценил Лохматый. - Ну что - погнали менять деньги, да прибарахлимся.

Спустились вниз, на рецепшен Лохматый подозвал админа и проинструктировал Степаныча что такое сейф, и как его эксплуатировать.

- Это надёжнее, чем карман на жопе. И ещё, ключ надо кидать в эту дырку, когда уходишь. А когда приходишь, запомни три волшебных слова: "сри сри сри", это номер нашей кельи. 333. И ключ тебе дадут. Если не дадут – значит, я там.

В ближайшей менялке Степаныч поменял сто долларов, получив почти четыре тысячи местных батов.

- Крестик на бумажке поставь, и потихоньку подсекай, как чего делать. Я с тобой всё время не смогу ходить. Кроме "иди нахуй", выучи ещё пару-тройку слов. Ес - да, ноу - нет, Камелот - домой. Синга - пиво.

Поехали одеваться.

- А экскурсии, она ж там ждёт.
- Да она заебёт ещё с этими экскурсиями. У тебя чего написано в путёвке? Крокодилья ферма, Бангкок и ещё чего-то. Ну и хватит. Или сам решай. Но переодеть тебя надо обязательно, а то даже тук-туки шарахаются.

Запрыгнули в пикап, который и оказался тук-туком, и поехали куда-то.
Выяснилось, что в Биг-Си. Прижимистым мужиком Степаныч никогда не был – и, полностью положившись на лохматого младого товарища, как выяснилось по имени Сеня, стал обладателем: шорт, нескольких разных футболок, бейсболки, плавательных плавок, модных сандалий с открытой пяткой, солнцезащитных очков и так по мелочи кой чего.
Тут же переодевшись, Степаныч стал напоминать стандартного европейского туриста преклонных лет, благодаря седине.

- Бабка б меня увидела и охуела... Вези меня Сеня домой, спать.
- А обед?
- Сил нет, башка сейчас лопнет.
- Ладно, я тебе тук поймаю, Камелот увидишь, жми на кнопку. Водителю отдашь три монетки по десять. Я пока ещё прошвырнусь, и чего-нибудь вкусненького на закуску прикуплю.
Доехал без приключений, водительский стаж позволял быстро схватывать ориентиры в незнакомом городе. Шофер взял монеты, и вопросительно прогундосил "мани-мани".
- Иди нахуй, ес, ноу, камелот!

Тот понял и уехал...

- Сри сри сри!
За стойкой тоже поняли и выдали ключ.

В номере Степаныч, вскрыл банку, хлебнул добрый глоток, занюхал бейсболкой и, помывшись, завалился спать.

Проснулся он от каких-то звуков. За окном и комнате темно. Прислушался - вроде не по-русски говорят (а говорили буквально следующее):

- Be not frightened it has died.
- Why?
- To suck my girlfriend!
- Fantastisch!
- I so cannot!

Степаныч нащупал коробок, и чиркнул спичкой. Не сразу поняв, но идентифицировав обращённую к нему голую задницу, прошептал:

- Сеня, что с тобой! Или ты ебёшь кого?

Раздался слабый визг, и потом звук, будто кто-то подавился:

- Скорей меня…
- ?
- Шутка - лежи, мы уже кончаем...

Степаныч деликатно отвернулся, и дождался, пока они там перестали вошкаться. Всяко бывало в его шофёрской карьере - и плечевых по трассе на своём веку перевидал, но так, чтоб...
Наконец хлопнула дверь и Сеня зажёг свет.
- Слушай, лохматый - имей совесть, в конце концов. Я тебе больше чем в отцы гожусь - а ты кого-то прёшь на соседней койке не по-русски как-то.

- Не обижайся, лиха беда начало, надо ж было отметиться - решил тебя не тревожить, ну не будить же! Я думал и на тебя взять морковку, да подумал, вдруг тебе неохота, или не можешь...
- Как это не могу - зубы все на месте, но я б мяса навернул, или рассольнику лоханку, а не морковь.
- Степаныч, морковка - это девушка, тайка, которую... с которой...
- О как! Нет, Сеня, я однажды привёз триппера, хватит!
- Эх, древность - придётся осваивать презерватив.
- Гандон!? Да ни в жисть!
- Ну как знаешь, придётся начать с массажа. Одевайся, будет кусок мяса и рыбы. Самое наше время. Самогону твоего примем? Я тут ананас притащил.
- Отчего ж не принять!

Врезали. По полстакана, закусили.

- Хм, совсем другой вкус, чем из банки.
- Во-во! С морковками та же хуйня, вроде, баба как баба - но совсем другой цимес. Потом поймёшь.
- И... не уговаривай. Я этот гандон даже и в руки не возьму!
- Оригинал – любишь, чтоб за тобой поухаживали?
Сеня заржал.
- Тьфу на тебя.

Вышли на улицу, как в парник. Вечер ближе к ночи до неузнаваемости изменил город, в воздухе витала смесь запахов, пробка перед гостиницей была плотнее, чем днём.

- Куда идём-то?
- На Вокинг Стрит! В пучину порока и кайфа.

По узкому тротуару свернули в неширокий переулок, и пошли мимо рядов мотобайков и макашниц - всё кругом мигало, пело, гремело.

- Запоминай. Наша улица - Секонд роад. Ей параллельно, мы к ней идём, Бич роад, вдоль моря. Движение одностороннее, потом разберешься.

Степаныч почти не слушал, во все глаза таращась по сторонам. Проходя очередной раз мимо какой-то еды, Степаныч зажал нос:

- Как будто кто-то умер, а потом сдох.
- Привыкай, это Тай!

Зашли в какой-то ресторан. Прямо через перила Настоящее Море и теплоход в огнях. Сеня назаказывал всякой всячины, не отвлекая Степаныча от его прострации.

- Ёбаные форсунки, дай тебе Генеральный Бог здоровья.
- Что? - переспросил Сеня.
- Да так, благостно на душе.
- Пить что будем?
- А что ты то и я.
- О кей, я виски закажу.

Принесли кучу тарелок, и квадратную бутылку Ред Лейбла.
Налили, чокнулись. Степаныч крякнул – и, подняв бокал, произнёс:

- За латунь!
- Сильно! Лучше и не скажешь! Хоть и не вполне понятно.
- Потом как-нибудь поведаю (а про себя подумал, надо будет тем жуликам передачку заслать, ананасов пару штук). А мой-то самогон покрепче будет!
- Тут ты прав, твой бурбон вне конкуренции…
- Сам ты бурбон, балабол - у меня очистка, настой!

Так за разговорами, они доели допили, попутно Сеня постепенно втолковывал "чего тут и куда". Степаныч раздобрел и, поглядывая округ себя даже, по-моему, смахнул скупую слезу счастья.

- Ну, чего, погнали? Отступись, я угощаю сегодня! – Рассчитываясь, отвел руку Сеня.
- Пошли в Гоу-гоу!
- Куда?
- Пошли-пошли!

Не мудрствуя, завернули в ближайшую подворотню, откуда их затащили буквально в мигающую темноту. А там... Шесты, девочки в трусиках и без. Пару штук сразу облепили Степаныча, что-то лопоча. Тот вырывался, и весь покрылся потом. Сеня, наблюдая, тащился. Потом, выдернув из объятий, вывел Степаныча на воздух.
Тот, вращая глазами, закурил папиросу, ломая спички.
Потом, затянувшись, прикрикнул:

- Ну и хуль стоишь! Показывай, где тут гандоны продают?
- ИЕЕССС!!! Не торопись - успеется, пойдём прошвырнёмся.

Поддатый Степаныч совсем расслабился, с его лица не сходила блаженная улыбка. А после очередного захода за стойку бара, он вообще перевернул бейсболку козырьком назад. Так они шлялись по барам ещё часа полтора, после чего в 7-11 прикупили всякой еды и бутылок-банок, не забыв про резину. Просветлённый Тимофей Степаныч по пути домой в тук-туке обжимал морковку, называя её почему-то Зинкой, а Сеня, с пакетами сидел напротив в одиночестве, переполняясь гордостью за свою миссионерскую деятельность.

- Сколько мне ей дать-то потом?
- Триста на стойку рецепшен, и семьсот морковке, - подходя к дверям, научил Сеня. - Держи пакеты, развлекайся. Я пойду мариванну поищу, часика через два подгребу. Удачи!

Сонному тайцу Степаныч подмигнул и, хлопнув три сотни об стойку, выложил:
- Сри сри сри, и триста за морковь.

Морковь изображала саму скромность, а Степаныч почуял себя лет на сорок моложе. Уже в лифте подумал, ну Сенька ушлый конь, какую-то Марию Ивановну побежал искать, всё мало ему...

Лирически-медологическое отступление:
Дабы не вдаваться в сферу интимных отношений героев и залипнуть на этой теме, произведение носит всё таки изначально повествовательно-исторический характер, а отнюдь не эротический, опустим подробности соития и будем придерживаться впредь избегания (по возможности) описаний постельных сцен.
Единственное, что стоит упомянуть, это критический уровень тестостерона в организме Степаныча и его потребность нагнать упущенное за годы Советской власти, а равно пуританскую деревянность его престарелой супруги.

Как и обещал, Сеня прибыл через пару часов, когда дебютная партия Степаныча была с блеском исполнена дважды и потом ещё сольно на бис, на флейте. Наш герой сидел в плетёном кресле, закинув ноги на столик, и глядя на подсвеченный голубой бассейн, тихо грустил с бутылкой Баккарди.
Его переполняли двойственные эмоции. С одной стороны, он находился в посттравматическом шоке. Нет, со здоровьем было всё в порядке. Травма была душевная. Её можно обозначить в одной краткой фабуле: "Какого хуя я всю жизнь отдал коту под хвост". С другой стороны, чувство вины...
Вот вину-то он и заливал.

- Степаныч – ты, я гляжу, на буржуйское пойло соскочил?
- Понимаешь, Сеня, я как посмотрю на свою литровую банку с самогоном - как будто в те старые тапки обуваюсь. Не хочу.
- Понимаю, проходили. Тебе ещё предстоит абстинентный синдром.
- ?
- Отходняк, проще говоря, от Тая. Ты будешь готов заложить последнее, чтоб вернуться сюда. И я тебе завидую.
- Я уже хочу вернуться, хоть и суток не прошло.
- Ладно, хватит сиськи мять - где твои "старые тапки"?
- Веришь нет - выкинул нахуй, как только проводил Ли.
- Ого, вы близко познакомились! Я самогон имел ввиду.
- Самогон в холодильнике. Познакомились, мы с ней говорили долго... телефон вон на пачке записан. Позвонишь ей завтра?
- А сам-то чего, - улыбнулся Лохматый, - вы ж говорили!

Степаныч только вздохнул. Чокнулись, помолчали.
- Ты свою Машку-то нашёл?
- Кого?
- Ну эту, Марию Ивановну…
- А, да, взял пакет.
Сеня вытащил полиэтиленовый квадратик с "ручейком" застёжкой.
- Это что?
- Трава.
- Семена?
- И семена там есть.
- Надо будет бабке взять, в палисадник.
- Это, Степаныч, для курения трава…
- Ты наркоман?!
- Нет. Я, не буду читать лекций, а от тебя выслушивать нотации. Это Тай.
- Да дело твоё, травись.
Сеня уже начал засыпать, как вдруг Степаныч спросил:
- Дашь попробовать травы своей?
- Да Тимофей Степанович, торкнуло тебя сегодня не по детски...
- Это Тай, - устраиваясь поудобнее, сказал Степаныч и вырубился как двадцатилетний.

Утром Сеня проснулся в хорошем расположении духа, и обнаружил Степаныча на балконе, где тот делал зарядку, ухая и фыркая. "А мужик-то ещё хоть куда!".
Пошли на завтрак.
- И чего, жри сколько влезет?
- Гавно вопрос!
- И никто не залупится?
- Только с собой нельзя.
- Даааа, столовая что надо, - сказал Степаныч, ставя перед собой две тарелки, наполненные едой с горой. Сеня, попивая кофе, наблюдал за попытками Степаныча всё умять.
- И если недоешь, никто тебя не осудит...
- Всё. Больше не могу. Гады – нет, чтоб поставить тарелку с кашей и стакан чая.

А планы на день были такие. Сеня ушёл дальше спать, Степаныч, в свою очередь, натолкнувшись в лобби на гидшу, засобирался в парк миллионолетних булыжников и крокодайловую ферму. Там он извёл поплёнки, ни разу сам не прикоснувшись к фотоаппарату, вручив его какой-то девчушке.
Снимки из серии "Я у пальмы", "Я кормлю крокодилов курятиной", "Я сижу рядом с живым тигром", "Я сижу на крокодиле", "Я ем крокодилятину", "Я покупаю всякую хуйню в сувенирном ларьке" и напоследок "Я чуть не наебнулся на ступеньках автобуса".

Вернувшись в гостиницу, Степаныч обнаружил записку "Уехал на Джомтьен загорать, буду часа в 4" , решил и сам окунуться в море, впервые в жизни. Что и осуществил. Прогулявшись на городской пляж, побултыхался, выпил пива, добил плёнку: "Я около моря", "Я в море", "Я с каким-то тайцем", который конечно оказался китайцем, ибо их как привели толпой, так и увели под конвоем. Подмывало его и на мотоцикле прокатиться - да побоялся. Решил потом у Сени инструктаж получить.
Зато немного покрутил педали "гидропеда", как его метко окрестила некая тётка 68 размера, обмазанная кремом словно тушка курицы перед духовкой. Поняв, что сгорает, Степаныч оделся и побрёл куда глаза глядят. А глядели глаза во все стороны одновременно. И наткнулись на нечто, что не могло не привлечь внимание.

Стоит джип. С открытым верхом. Красивый, как в кино. А из под джипа торчат грязные ноги. И так наклонялся, и эдак, потом не выдержал, подстелил разорванную коробку и полез. Не удержала шофёрская душа от корпоративной солидарности. Ошалевший таец от возникшего ниоткуда фаранга попал себе молотком по пальцу.
- Ну что ж ты делаешь, нехристь! Переебать бы тебе этим карданом по хребту!
Степаныч ловко произвёл все необходимые манипуляции.
- Так, ты теперь держи снизу коробку, а я там наверху.
В общем, не углубляясь в детали, Степаныч ещё часа полтора руководил процессом. С механиком понимали друг-друга интуитивно. Когда в очередной раз он вылез из-под машины - обнаружил, что за ним наблюдает с десяток пар любопытных местных глаз. Среди них был прилично одетый таец с двумя телефонами, явно начальство.
- Ну чего пялитесь, заводи!
"Начальник" что-то спросил, Степаныч понял только слово толи фром, толи хром.
- Вижу, что хромированная, как перила в борделе - а клапана надо регулировать!
Тот, улыбаясь, закивал и сложил руки лодочкой у груди.
- Ладно, уговорил - попозжа приду, меня Сёнька ждёт, уже четыре часа на дворе.
"Начальник" махнул рукой, и подозвал мотобайк с водителем в красной жилетке. Пригласил, садись мол!
Степаныч, вытирая руки ветошью:
- Вот за это спасибо, подбросите до дому... Камелот!

/продолжение следует/